Екатеринбург, где я имею случай жить, – город, с одной стороны, самый обыкновенный, а с другой, совершенно замечательный.

В Екатеринбурге, как везде в России, дороги и мостовые прокладывают уже выщербленными, потом на них разводят грязь и над этой грязью строят роскошные дворцы и торговые центры.

Но опять же Екатеринбург – родина-мать русской демократии. Сейчас многие уже подзабыли, а кое-кто никогда и не знал, что Е. Б. Н., первый и единственный, по некоторым мнениям, демократически мыслящий президент России, – выдвиженец Свердловска, им же в критические дни переименованного заново в Екатеринбург.

В Екатеринбурге чудовищные автомобильные пробки, как, впрочем, в других больших городах России.

Но здесь больше, чем во многих иных местах любят митинги. Митинги, в основном в защиту природы и против строительства новых зданий, проходят в городе почти ежедневно.

Здесь, наконец, родилась и до сих пор живет единственная всенародно любимая песня об отдельно взятом поселении: “Если вы не бывали в Свердловске…”

Это город чувствительный и остро на все реагирующий. Нерв, защемленный позвоночником России.

С таким воодушевлением люди общаются только в дни туманной юности, когда рассудок выключен и говорят одни сердца и души.

Успех мероприятия ободрил поэтов и праздник пошел вширь, по городам Свердловской области. Недавно чтения состоялись в третьем по величине городе свердловщины, Каменске-Уральском, а вскоре стартуют в соседнем городке, поменьше, но столь же задорном, с именем весьма говорящим – Реж (без мягкого, правда, знака). Несмотря на тревожное материальное положение, рост преступности и невнятные экономические перспективы, шоу продолжается. Юность опять празднует свои права в сердцах, горящих творчеством.

Поэзия, давно известно, – отроческое состояние литературы. Первым был шаман, а не Лев Толстой, вторым – Гомер, а не Антон Чехов. И вот ювенильные фантазии, кстати заметим, чрезвычайно популярные и в советские времена, вдруг разыгрались в Екатеринбурге, спустя пятнадцать лет после крушения империи.

Почему именно здесь? А собственно, почему бы нет? Оригинальной письменной литературы в городе практически не осталось. Лишь горстка екатеринбургских прозаиков издает свои книги для продажи, и то издает в Москве. (Странным образом, некоторые из них – участники или организаторы знаменитого в свое время “экспериментального номера” журнала “Урал”, своеобразного предтечи русского постмодернизма 90-х, едва не уничтожившего русскую литературу.) Поэтические сборники не выходят совсем – за исключением тех, что выпускаются на деньги авторов.

Речь письменную заменила речь устная – шаманские бормотания, возгласы с полузакрытыми глазами, заклинания в адрес духов вернуться в обитель на улице Пушкина, 12.

Местные писатели сейчас бьются, чтобы в Екатеринбурге было организовано муниципальное издательство. Потому что единственный в городе литературный журнал “Урал” вместить на своих страницах сто человек не в состоянии. Когда до тебя дойдет очередь, ты уже умер.

Но как показал марафон, одних поэтов, жаждущих выплеснуть свое творчество на людей, в городе сотни. А еще прозаики, критики и сочинители мемуаров. Издательств для них открывать надо много. Как тут быть? Впрочем, нужно всего лишь подождать: не сомневаюсь, в Екатеринбурге решение будет найдено.

Литература в России взрослеет и становится профессией. Профессия литератора редкая и тяжелая. (Кто сомневается, что это профессия, отошлю к опыту Александра Пушкина, Федора Достоевского или Антона Чехова, между прочим, построившего на свои гонорары несколько домов, помогавшего, как нынче говорят, социально незащищенным людям и просто многочисленным родственникам). Она требует мужества и самоотдачи. Пописывать, так же как в профессиональном футболе попинывать, тут не выйдет.

Но взрослеет она не везде. Есть большой соблазн вернуться в советскую розовость да и остаться там. Таких соблазнившихся, оказывается, очень много.

Ситуация в литературе, по их мнению, близка к критической. Пишущих все больше, способов издаваться все меньше. А читателей вообще практически нет – всех испортили деньги и телевизор. Но, как видим, Екатеринбург нашел-таки выход: надо говорить литературу друг другу, коли никто не хочет ее читать.

В Екатеринбурге много чего уникального: самое короткое в мире метро, самая глубокая яма (карьер сто метров глубиной), самая высокая плотность населения среди больших городов России – на пятачке шириной десять километров и длиной двадцать толпятся, просто сидят друг на друге полтора миллиона жителей и сотни тысяч приезжих.

Но поэтический марафон нечто совсем уж выдающееся – достижение, которое, говорят, скоро занесут в Книгу рекордов Гиннеса. Этот праздник вот-вот вырвется за пределы региона. И вот-вот потребует государственной поддержки.

Я горжусь своим городом: в самом деле не одних же ельциных нам порождать.